ОАЭ В ЛАДОНИ "ОСТРОВА СЧАСТЬЯ"

Остров Саадийят — "Остров счастья" в 500 метрах от Абу-Даби — через несколько лет станет культурной Меккой, причем не только этого региона. Проект застройки острова, представленный некоторое время назад на выставке в Абу-Даби, поразил не только своими смелыми новаторскими идеями, но и тем, что их авторами выступили лучшие архитекторы мира. Американец Фрэнк Гери проектирует отделение Музея Гуггенхайма, француз Жан Нувель — автор Музея Классического искусства, японец Тадао Андо делает Музей истории Персидского залива. А самое высокое здание острова — культурный центр — создает известный футуристический архитектор, англичанка иранского происхождения — Заха Хадид.

Принимают участие в столь масштабном проекте и россияне. Один из выставочных павильонов острова проектирует Юрий Аввакумов, изобретатель советской "бумажной архитектуры". Смогут ли архитекторы с мировыми именами создать единое гармоничное пространство? И не будет ли каждый из них "перетягивать одеяло на себя"? На эти и другие вопросы в эксклюзивном интервью отвечает единственный россиянин, попавший в число авторов застройки "Острова счастья", — архитектор Юрий АВВАКУМОВ.

— Довольно сильно изменилось понятие ансамбля в архитектуре. И того ансамбля, который когда-то создавался на "ВДНХ", конечно, не будет. Хотя в плане той территории острова, где станет развиваться вся "культурная часть", есть 19 осей — своего рода градостроительные доминаты. Но, с другой стороны, есть огромный, высотой в 65 метров, "перформенс-центр", который проектирует Заха Хадид. И какие оси на него ни проводи, какие оси, наоборот, мимо него ни проводи, его все равно отовсюду будет видно. И, самое главное, это здание видно из самого Абу-Даби, который находится на противоположной стороне пролива.
Так что принцип ВДНХ сохраняется, но без ансамблевых доминант. Там доминанты возникают по другому поводу, по сугубо функционально-экономическому принципу. Если организаторы представляют, что способны загрузить театральный центр постоянными постановками, значит, они его построят, и он будет работать с постоянной нагрузкой.

— А если после расчетов выяснится, что задуманный выставочный центр окажется нерентабельным, но, с точки зрения архитектуры, удачно созданным и, что называется, вписанным?

— В подоплеке все равно лежит тщательно проработанный бизнес-план. И он, в первую очередь, вызывает огромное уважение. Непросто вырыть искусственный канал и вдоль него "посадить" 19 павильонов, спроектированных сравнительно молодыми архитекторами, да к тому же насытить этот канал и павильоны полноценной круглогодичной жизнью. Там, кроме арт-выставок, предполагается устраивать все: дизайнерские инициативы, модные показы, вплоть до выставок автомобилей. Даже рождается такой странный архитектурный жанр — павильон, который мы проектируем. Он подходит для выставок изобразительного искусства, что предполагает его закрытость от внешней среды. И в нем же можно делать современные мультимедийные инсталляции. С другой стороны, здесь возводят такие культурные центры, которые вполне могут сравниваться с павильонами для выставок "ЭКСПО". Но все еще будет корректироваться.

— В любом случае, в проекте застройки "Острова счастья" бизнес и творчество идут рука в руку?

— Творчество без бизнеса уже давно не существует. Уезжать в деревню — удел единиц. Да и это уже часть бизнеса. Сразу кладется на полку этнография, и созданная вещь становится престижным народным промыслом и продается по определенной цене. Я такого чистого творчества уже не знаю. Тем более что архитекторы всегда были связаны с деньгами — как тогда, когда еще и денег не было и слова "бизнес" не было, так и сейчас.

— Реализация такого масштабного культурного центра на Востоке ставит целью "перетянуть" к себе культурный центр с Запада?

— Надеюсь, что этого не случится. К тому же Европа состоит из огромного количества культурных центров. Реализация же данной программы в корне поменяет представление обывателя об этой стране. Ведь нам только кажется, что Эмираты находятся бог знает где, на каком-то там Востоке. А на самом деле, это всего лишь 4 часа лета отовсюду. Это очень удобное место, это фантастическая природа, правда, только не летом, когда жара +45 градусов. Всего лишь час разницы — и ты в потрясающем месте, и не просто с лежаком на пляже, но в огромной культурной программе, которую ты можешь варьировать по своему вкусу, оказываясь либо на дизайнерских показах, либо на выступлениях оперных певцов, либо на биеннале современного искусства.

— Это отдых для элиты?

— Это для тех, кто может заплатить за билет на самолет. Я не знаю, что называть элитой.

— То есть, для среднего класса?

— Разумеется. Строить огромные музеи для сливок общества невозможно: это одна группа на премьерный показ, и все. Павильон же должен работать все время выставки и загружаться должен не только партер.

— Что представляет собой ваш проект?

— Хочу отметить, что нас двое в этом проекте — я и еще мой старый приятель и коллега по "бумажной архитектуре" Андрей Савин. В плане наш павильон представляет собой пятиконечную звездочку, чем-то напоминающую пальмовый листочек, в вершине которого пирамидка. Хвосты звездочки занимают весь отведенный нам участок. И в этих хвостах находятся харизматические витрины, предположительно светящиеся в вечернее время. В них вечером можно заглядывать и видеть, что происходит в павильоне. А изнутри можно смотреть, что происходит в остальной части города.

Ассоциаций у придуманной нами пятиконечной формы несколько. Одна из них, как уже было сказано, пальмовый листочек. Павильон также чем-то напоминает сценографию театра Олимпико с такой гипертрофированной прямой перспективой, спроектированной в свое время итальянцем Палладио. Также напоминает отвесы лучей и клуб имени Русакова, спроектированный Константином Мельниковым. И даже по геометрии — истребитель, сделанный по технологии "Стелс". Есть и такая образная ассоциация — человеческая ладонь, которая на английский язык переводится словом "palm", которое также означает и пальму.

— Каждый может ассоциировать ваш проект с чем угодно…

— Конечно. Я же перечисляю просто свой набор ассоциаций. Может быть, у кого-то он будет совершенно другим. Я просто говорю о том, что такой набор есть, и творчество можно интерпретировать по-разному, а дальше каждый может увидеть что-то другое.

— Вы намеренно ушли от той формы выставочных залов, к которой мы привыкли?

— Сейчас очень модно проектировать музеи как коробочки, в которых под потолком ездит кран-балка, позволяющая строить все что угодно. Мы в данном случае проектировали пространство, в котором периметр стен больше, чем у коробочки, в полтора раза. Этот периметр сложный, и он создает три луча, составляющих выставочное пространство, которые можно и даже нужно превращать в студии для художников, в то, что сейчас называется резиденциями. Есть такое очень популярное времяпрепровождение у художников, когда они куда-то приезжают и практически на глазах у зрителей создают произведение. Мы старались максимально честно отвечать этой программе. Было радостно, что Хани Рашид и Грег Линн, известные американские архитекторы, прислали письма с поздравлениями, где отдельно отмечалось: они были рады узнать, что я оказался с ними в одной команде, и вдвойне были рады увидеть этот проект. Это приятно, и это очень высокая оценка.

— Какие материалы будут использоваться при строительстве вашего центра?

— Бетон и стекло. Но, может быть, стекло будет особым. Как я говорил, нужно будет при ярком солнце управлять светом, проникающим сквозь стекло, и современные технологии это позволяют. Но это все — результат дальнейшего проектирования, а то, что мы показываем на выставке, — это концепция.

— Каково функциональное предназначение вашего павильона?

— Это (в широком смысле этого слова) — выставочный павильон, в котором можно устраивать все что угодно. Выставки рисунка, живописи, скульптуры, модные показы. Не очень уверен, что павильон подойдет для автомобильных выставок, но много для чего он должен быть хорош.

На самом деле из 19 павильонов наш — один из самых небольших. Он крайний в ряду канала, ближе всего к морю, к павильону Тадао Андо, который проектируется в традициях классического модернизма. Собственно, и наш павильон, если его пытаться как-то классифицировать, тоже находится в такой модернистской традиции.

— Понятно, что современное искусство становится наднациональным. И все же, каким-то образом то, что проект реализуется на Востоке, нашло отражение в архитектуре?

— Каким-то образом — да. У Жана Нувеля такая многократно мультиплицированная арабеска, составляющая орнамент гигантского 150-метрового купола, возможно, титанового, который дает потрясающей красоты и сложности тень во внутренние, не музейные, пространства. В музейных блоках все будет так, как положено для музейного экспонирования. А между этими блоками возникает атмосфера чудных восточных двориков.

Заха Хадид скорее исходит из геологии места. Архитектура Фрэнка Гери вырастает из какой-то геометрии городских кварталов, которые, выходя из города, начинают карабкаться вверх и превращаются в один большой муравейник. Тадао Андо делает морской музей и скорее вдохновлен образами, может, парусов. Все по-своему, но пытаются найти современный эквивалент, а не стилизацию каких-то Тадж-Махалов.

— Такой масштабный культурный проект на сегодняшний момент только в ОАЭ?

— Сейчас этот проект самый серьезный. Лувр совсем недавно подписал контракт стоимостью в 1 миллиард долларов на участие в этом проекте. К тому же сам проект был организован и продуман Фондом Соломона Гуггенхайма, а это серьезная заявка. Да и вся эпопея с собиранием интернациональной команды международных архитекторов и сверхсовременный менеджмент в области культуры нашли отклик в правящих кругах Абу-Даби.

— Кто выбрал вас, единственного русского архитектора, участвующего в проекте?

— Выбор делал лично директор Фонда Соломона Гуггенхайма Томас Крэнц. Мы с ним давно знакомы, точнее, он довольно давно знает мое творчество. Его не смутило даже то, что я в своей жизни только проектировал и ничего не строил. Может быть, его привлекло то, что я среди наших архитекторов больше всего связан с современным искусством.

— Это будет ваш первый реализованный проект. Страшно?

— Я, естественно, как и любой нормальный художник перед любым проектом, испытываю страх, который потом преодолеваю. Во-первых, для того чтобы мой проект не оказался чисто бумажным, я обратился за помощью к своему "строящему" коллеге — Андрею Савину. И все, что мы запроектировали, построить можно. Кстати говоря, когда Томас Крэнц сказал, что "мы должны пригласить Юру для строительства одного из павильонов", на чью-то реплику, что у меня нет реализованных проектов, Томас ответил: "И очень хорошо! Это будет его первая постройка".

— Когда планируется все завершить?

— К 2011 году планируется все закончить. И должна состояться первая биеннале. Да… Вот так все и должно произойти. Довольно быстро…

Прошлое и настоящее города-сада

Абу-Даби – столица Объединенных Арабских Эмиратов, административный центр эмиратов и резиденция президента. Город раскинулся среди безжизненных песков и пересохших рек на берегу Персидского залива. Это самый большой из семи эмиратов общей площадью в 67000 км2, к нему относятся и 200 островов, окаймляющих Аравийский полуостров. За последние 30 лет столица претерпела большие изменения. Современный Абу-Даби – это один из наиболее интенсивно развивающихся городов не только страны, но и мира.

Основанию города в 1760 году предшествовала красивая легенда. Арабы-охотники одного из оазисов преследовали газель. Та долго петляла по пустыне, а затем вывела охотников на берег Персидского залива, где бросилась в воду и вброд перешла на остров. Газель привела преследователей к источнику с прекрасной пресной водой. В благодарность за это охотники даровали газели жизнь, а основанное рядом с источником поселение назвали "отцом газели", что по-арабски звучит как Абу-Даби.

Одна из особенностей города, существенно отличающая его от всех городов государства, – необычное расположение. Абу-Даби раскинулся на острове и отделен от материка узким проливом. От обилия зеленых насаждений средняя температура в городе на 1-1,5 градуса ниже, чем в близлежащей пустыне.

Абу-Даби – самый большой и густонаселенный город в эмиратах. Его называют "городом-садом залива" – из-за большого числа рукотворных садов и парков. Причем для орошения каждого дерева и кустарника используют специальные опреснительные установки.

Сегодня Абу-Даби называют еще и Манхэттеном Ближнего Востока. Идеально прямые улицы города образуют сетку с шестью основными магистралями. Наиболее эффектные здания группируются вдоль береговой линии или находятся на параллельных улицах шейха Халифа (Sheikh Khallf), шейха Хамдана (Sheikh Hamdan) и шейха Заида (Sheikh Zayed).

Сейчас Абу-Даби – центр туризма и торговли, спорта и отдыха. Его главной достопримечательностью является Дворец Аль-Хусн, известный также как Старый или Белый форт, построенный в конце XIX века и являющийся старейшим архитектурным сооружением столицы, в которой возраст "старых" зданий не превышает и 30 лет.

Юрий Аввакумов

Родился в 1957 г. в Тирасполе. В 1981 г. окончил Московский Архитектурный Институт. С 1982 г. участвует в архитектурных и художественных выставках, включая все презентации БУМАЖНОЙ АРХИТЕКТУРЫ. В 1984 г. именно Юрий Аввакумов ввел в употребление термин "бумажная архитектура" как жанр концептуального проектирования в СССР 1980-х г. С 1984 г. организовывал выставки БУМАЖНОЙ АРХИТЕКТУРЫ в Москве, Любляне, Париже, Милане, Франкфурте, Антверпене, Кельне, Брюсселе, Цюрихе, Кембридже, Остине, Новом Орлеане, Амхерсте, Волгограде, Венеции.

Персональные выставки Юрия Аввакумова
1989 г. LA CUPOLA, LA GONDOLA. ДК МЭЛЗ, Москва
1989 г. АГИТАРХ. Галерея Линзен, Кельн
1991 г. СТЕНЫ И ЛЕСТНИЦЫ (с Аленой Кирцовой). Государственный Музей Архитектуры, Москва
1992 г. НЕЛИКВИДЫ (с Сергеем Шутовым). Первая Галерея, Москва // ВРЕМЕННЫЕ МОНУМЕНТЫ. Государственный Русский Музей, Санкт- Петербург / Государственный Музей Архитектуры, Москва
1994 г. 1:43. Галерея Карлхайнца Мейера, Карлсруэ
1996-2000 г. РУССКАЯ УТОПИЯ. ДЕПОЗИТАРИЙ. Российский Павильон, Венецианская Биеннале / Нидерландский Архитектурный Институт, Роттердам / Государственный Музей Архитектуры, Москва / Музейно-Выставочный Центр, Волгоград / Государственный Русский Музей, Санкт-Петербург
1999 г. А. С. ПУШКИН И ДЕНЬГИ. Галерея XL, Москва
2000 г. РАЗНОЕ/24. Государственный Музей Архитектуры, Москва
2005 г. LA SCALA. Галерея Крокин, Москва
2006 г. КРАСНЫЙ УГОЛ. Stella Art Gallery, Москва